Термин, вынесенный в название данной статьи, давно и широко употребляется по всякому поводу и без повода в обычной беседе, в обыденных толках, в СМИ, политиками и журналистами, простыми гражданами.
В нем есть что-то, давно знакомое людям и якобы понятное, но в то же время нечто неясное о какой группе людей идет речь, особенно когда с научной точки зрения пытаются определить, что же он в себя вмещает.
Более или менее понятны и разъяснены в различных словарях и научных публикациях такие близкие категории, как "этнос", "нация", "национальность". Особенно ясно и четко раскрыто понятие "этнос" в фундаментальном труде Л.Н. Гумелева "Этносфера. История людей и история природы" [1]. Более или менее объяснены также термины "нация" и "национальность", их привязка к определенным социальным формированиям, к государственным институтам. Но в отношении понятия "народ" много неясностей. Мы хотели бы ввести здесь в научный оборот, как нам представляется, более точное, новое понимание данной категории.
В советский период СМИ широко использовали такие штампы, как "народ строит свое будущее", "трудовой энтузиазм народа" и пр., и пр. Но "народ" - понятие собирательное. Это социально-нравственная временнáя категория, и к ней неприменимы такие понятия как "строительство общества", или "трудовой энтузиазм", поскольку в реальной жизни оно проявляется мимолетно и речь о ней может идти лишь в особые, специфические моменты, когда появляются внешние факторы, угрожающие продолжению рода, самому существованию социально-биологического сообщества людей. Одна и та же по структуре слоев и классов социальная общность в разных обстоятельствах проявляет себя и в качестве жестокой толпы, жаждущей "хлеба и зрелищ" (причем зрелищ чаще всего кровавых), и в качестве культурно, нравственно и политически осознавшей себя общности, т.е. в качестве "народа".
Народ - социально-нравственное, социально-культурное понятие, отражающее временнóе состояние какого-либо человеческого сообщества, этноса (населения региона, городского или уличного собрания массы населения, митинга или шествия населения какой-либо территории страны).
Само происхождение этого термина в русском языке, по-видимому, связано этимологически с глаголом "народиться", родиться сверх чего-либо, сверх биологического рождения. То есть он характеризует социокультурный процесс, в котором данная социальная общность рождается заново, но уже духовно, нарождается как осознавшая самое себя социальная общность.
Население какой-либо территории (регион, область, город, район, село и т.п.), собравшееся на митинг, демонстрацию, вече и т.п., проявляет себя в качестве "народа" в едином для данного сообщества социальном и духовном порыве в определенном общественном месте и в определенное время как единое социальное существо по отношению к внешнему для его выживания фактору (враждебной государственной власти, внутреннему или внешнему узурпатору прав населения, захватчику, иноземному неприятелю).
Толпа людей в момент проявления внешних для нее факторов, угрожающих продолжению рода, самому существованию социально-биологического сообщества людей, на время преобразуется в "народ". По исчезновению внешней угрозы данное социальное сообщество, временно представшее для всего внешнего мира "народом", вновь возвращается в исходное социальное состояние, называемое "толпой", "группой", "населением". Аморфная масса населения посредством кристаллизации каждого ее индивида в нравственно свободную личность может в определенный момент превратиться, "кристаллизоваться" в "народ". История показывает, что это всегда происходит, если в этой массе имеются "положительные" пассионарные личности, энергии которых, как определил Л.Н. Гумилев [2], может достать для инициирования процесса изменений в самом населении, и если такие пассионарные личности в высших культурных слоях общества захотят преобразовывать себя, как отметил А.И. Солженицын [3], из "образованщины" в "интеллигенцию".
Когда осознавшая себя в качестве совокупной социально-нравственной целостности общность, определяемая термином "народ", что-то ставит себе целью и практически ее решает, то никакой правитель, или кучка правителей, или армия, или иная вооруженная или интеллектуальная сила не в состоянии этому воспрепятствовать. Вся история человечества только об этом и говорит. Так называемые социальные революции в истории есть не что иное, как именно моменты осознания населением того или иного государства самого себя в качестве социокультурной общности, целостного единства, т.е. в качестве народа, и своих собственных, как целостности, интересов.
Чем крупнее политическое образование в форме государства, тем меньше желания у правящей элиты - чиновников - расстаться с управлением им. Опыт развития человеческого общества показывает, что все существовавшие государства с достижением силы и величия, благодаря силе, распадались с великими издержками для населяющих их народов. Чем больше действие центростремительных сил по созданию таких политических образований, тем больше центробежные силы населяющих их народов. Об этом свидетельствуют хроники династий китайских императоров, татаро-монгольских завоеваний и др. древние источники. Об этом свидетельствуют и документы новейшего времени.
Национальные взрывы в новейшее время чаще всего происходят на территориях проживания этнического пограничья. Политика правящих кругов, направлявшаяся на усиление централизованного государственного строя посредством укрепления государственных границ в ущерб межэтническим связям, а стало быть, на ликвидацию пограничных этносов, объективно ориентирована на вражду между народами, на агрессию в отношении соседних государств. Ибо пограничные этносы формируют собой те переходные формы культуры и общения, с помощью которых и через которые соседние народы только и могут понять друг друга, ужиться и взаимопроникнуть в культуре как составные части единого человечества.
Вправе ли одна какая-либо нация или национальная группа решать вопрос о судьбе всей социальной общности, исторически сформировавшейся в данных территориальных рамках? Вправе ли она игнорировать индивидов другой или других национальностей, являющихся составной частью данной социальной общности? В современных условиях вообще невозможно поставить знак равенства между "народом" и "нацией". Ни в одном государстве мира ни одна нация не имеет достаточных оснований для взятия на себя полномочий "народа", ибо она везде является всего лишь частью, пусть даже преобладающей, социальной общности. Часть, даже очень большая, не есть целое, каковым является "народ".
Но не народы, и даже не нации провоцируют вражду, а стоящие над ними власти. Примером тому является сам процесс возникновения этносов пограничья в разных частях мира. Не сам по себе этнос, вмещающий в себя культуру двух или нескольких наций (народов), исторически обосновавшийся на данной территории, становится "пограничным". Но таковым его делает именно то или иное государственное образование, которое пытается увеличить свою политическую силу посредством расширения своих государственных границ, и которое этими границами искусственно разделяет, разъединяет единый этнос по разные стороны двух или нескольких государств. В результате возникают "пограничные конфликты" между данным этносом, разделенным границей на два "народа", с одной стороны, и с другой - представителями двух и более государственных режимов власти по обе стороны границы, которые фактом своего существования и своей политикой "укрепления границ" постоянно подогревают эти конфликты.
В эту "большую политику" государственных границ постепенно вовлекается все население. Народы уже перестают понимать первопричину конфликта. Всю свою боль от неустроенности жизни в рамках данного политического образования они переносят уже на другой этнос. Так разгорается национальная вражда, которая, в свою очередь, способствует усилению существующих государственных структур власти.
Славянских племен много, но нет нации славян. Есть славянские этносы. Есть нация русских, нация сербов (раньше была нация югославов) и пр. Есть определившиеся этносы в рамках государственных границ и они приобретают статус национальностей и наций. Однако "народ" оказываеся таким социально-нравственным формированием населения, которое по своему составу может оказаться разнонациональным как по признаку расы, племени, так и по признаку гражданства. Этому дают примеры т.н. пограничные этносы, проживающие на территориях двух и более государств и имеющих корни в разных племенах. "Переходный" этнос, как переходные формы в экономике, является тем необходимым связующим звеном между разными, порой резко отличающимися друг от друга этносами, с помощью которого эти разные народы вливаются в человечество. Без них невозможно само человечество как единая целостность. Без них никакой народ не может выйти за свои "этнические пределы", а, следовательно, и проявить свою народную сущность как целостность в сравнении с другими народными сущностями [4]. Без "переходных" этносов никакой народ не в состоянии "мягко" (без "кризиса доверия", без конфликтов) приобщиться связями, культурой, ценностями жизни к вселенской человеческой общности как необходимая составная его часть.
Так, например, русский этнос, по гипотезе Р.К. Баландина, возможно, зародился именно в пограничье нескольких других, самостоятельных этносов - немцев, славян, прибалтов [5]. Все они уживались мирно, не имея государственных границ. "Сохраняя собственные традиции, они уважали обычаи соседей... Войны появились одновременно с воинами, обособлением вооруженного люда под руководством вождя... На обширных пространствах существовали "переходные зоны", где происходили синтез культур и смешение или активное взаимодействие племен" [6]. Таким образом, до появления государственности как таковой, культуры разных этносов естественным образом взаимопроникали, что способствовало их расцвету и их духовному взаимообогащению. С возникновением государственности "военная" сторона взаимоотношений среди разных народов становилась преобладающей; государственной власти стало, что делить между народами. Так произошло с русским этносом, который вошел в письменную историю не как процветающий мирный народ, и не с доброй славой и уважением к его созидательной деятельности, а как завоеватель, вызывая в других народах страх, ужас своей силой и жестокостью.
Подобную картину можно увидеть в истории развития любого этноса, как на Западе, так и на Востоке. Народ, который преследует свои этнические "пограничья", в национальной бойне пытается решить проблемы своего жизнеустройства - это народ без будущего, народ-самоубийца, изолирующий себя от человечества и потому создающий условия для своего вымирания. Пример такого подхода мы наблюдаем на протяжении почти всей истории административно-командной системы, когда политика властей объективно была направлена на стимуляцию вражды между народами, на агрессию в отношении соседних государств. Ликвидируя пограничные этносы в Азии, на Кавказе, на Карпатах, на Украине, в Прибалтике, а также на внутренней территории страны, она устраняла переходные формы общения и культуры, "упрощала" их до невежества, изолировала народы друг от друга. С пограничных этносов она переключилась затем уже на все остальные этносы страны, развернув репрессии уже против собственного внутреннего населения. Жуткие факты 70-летней истории существования административно-командной системы повествуют о кровавой расправе с народом, устроенной новым правящим классом советской бюрократии, унесшей, по некоторым оценкам, от 20 до 40 миллионов человеческих жизней различных национальностей [7]. Репрессии затронули практически все этносы, нации и национальности, проживавшие на территории бывшего Советского Союза. И в эти дни, на рубеже 2008-2009 гг, когда нынешние правящие власти Украины пытаются представить геноцид советских властей 30-х годов как "геноцид украинского народа русскими", можно только удивляться идеологическим изыскам нынешних властей Украины. Политическим деятелям не гоже иметь такую "короткую" память, которая напоминает память пожилой девы.
Литература:
1. Гумилев Л.Н. Этносфера. История людей и история природы. - М., 1993.
2. Там же.
3. Солженицын А. Образованщина // Новый мир, 1991. N5, с. 43.
4. См. подробнее: Феоктистов А.Г. Теоретические аспекты прогнозирования экономической действительности. - СПб.: СЗТУ, 2005.
5. Баландин Р.К. Кто вы, рудокопы Росси? // Знак вопроса, 1990, N 1, с. 39.
6. Там же.
7. Киселев С. Еще раз о Быковне. Заметки на полях расследования // Литературная газета, 1990. 10 окт. N 41, с. 13; "Три цифры" из нашей истории //Аргументы и факты, 1990, N 13, с. 7; Чолак С. "Архипелаг ГУЛАГ": глазами писателя и статистика // Аргументы и факты, 1989. N 45, с. 6-7; Казиханов А. Митинги, митинги //Известия, 1990. 12 март.; Константинов В.И. Письма читателей // Огонек, 1990. N 27, с. 7; Хоружий С. Философский пароход. Как это было // Литературная газета, 1990. 9 мая, N 19, с. 6; Звягинцев В. Первый советский приговор. Он был вынесен человеку, спасшему Балтфлот // Известия, 1990. 26 окт.; Конквист Р. Жатва скорби. Советская коллективизация и террор голодом // Новый мир, 1989. N 10, с. 179; Конквист Р. Культ личности - ничто по сравнению с террором и фальсификацией // Известия, 1990. 19 мая; Новиков А. Неизлечимый марксист // Комсомольская правда, 1990. 1 янв.; Салина Е. Мания преследователя // Неделя, 1990, N 3, с. 15.; и др.
Персональный сайт автора: http://www.feoktistov.org/
