Рубрикатор:
Геология
Публицистика

Гидроника

ГИДРОНИКА

 

Александр Н. Павлов

 

Россия, Санкт-Петербург

Октябрь 3, 2009

 

  

     В апреле 2008 года в Санкт-Петербургском университете проходил Международный Симпозиум по проблемам воды на Земле. Получился довольно представительный форум, на который съехались специалисты из разных регионов.

     Многие из нас не виделись лет двадцать-тридцать, с той поры, когда каждые три года сибиряки проводили Всесоюзные совещания по подземным водам Сибири и Дальнего Востока. Мы с радостью общались и слушали доклады друг друга и молодых коллег по гидрогеологии из Иркутска, Новосибирска, Томска, Москвы и других научных центров. Было чем поделиться, что вспоминать, о чём погоревать, обсудить задуманное.

     Встретился я и с известным профессором из Института  водных проблем РАН, с которым когда-то довольно много общался. В разговоре он спросил меня, помню ли я некоего Корчинского. Тот был у него аспирантом. Я ответил, что если это Валерий Александрович, то, конечно, помню. Он  подтвердил и сказал, что Корчинский недавно умер. На душе стало грустно. Это был умный и талантливый человек.

     Я познакомился с ним в конце восьмидесятых годов. Он появился у меня на кафедре динамической и морской геологии в тогда ещё Ленинградском горном институте. Представился и положил передо мной 2два небольших томика научного отчёта по проблеме, которой мы тогда увлечённо начали заниматься. Ему нужна была какая-то справка от нас как профилирующей структуры, что работа интересна и перспективна. Я просмотрел отчёты. Меня заинтересовали результаты и новый подход к проблеме. На кафедре тогда ещё были довольно хорошие научные деньги, и я сказал ему:

- Валерий Александрович! Конечно, справку и, если хотите, отзыв мы Вам дадим, но я был бы рад, если бы этот отчёт Вы нам продали. (Тогда я уже чётко понимал, что за работу надо платить, особенно за хорошую). Мы официально оплатим Вам этот труд, как консультацию, полученную от Вас лично по тематике.

 Назвал сумму. Неплохую. Он, естественно, согласился, но немного засмущался, сказав, что у этой работы есть соавтор. Я ответил, что это дело его чести, и он с соавтором может эту сумму поделить, как считает нужным.

     На том и порешили. Всё оформили, как положено, и мы оба остались довольны этой сделкой, тем более, что такой деловой подход был для него неожиданным.

     Времена наступали трудные. Ему пришлось уйти из аспирантуры. Какое-то время он работал учителем географии в школе.

     Прошёл год или два. Вдруг телефонный звонок из Москвы:

- Алло! Александр Николаевич? Это Вас беспокоит Корчинский. Наверное, ещё помните меня. Я звоню Вам с тем, чтобы поблагодарить за тогдашнюю помощь, а также, чтобы попрощаться. Я уезжаю в Израиль и звоню Вам уже с той стороны таможни.

     Для меня этот звонок был неожиданным. Но вольному воля. Я пожелал ему удачи в новой жизни и всего доброго. В общем, всё то, что в таких случаях говорят симпатичному тебе человеку.

     И после этого звонка он общался со мною по телефону много лет. Вначале это были звонки из Израиля, а потом из Канады, куда он переехал к сыну.

     Звонки были деловые. Ему хотелось поделиться, чем он занимается, и найти поддержку в России. По-моему, он был одинок, и, казалось, не мог найти на своей исторической родине понимания и научной поддержки. Вначале звонки касались сугубо прикладных вопросов. Он пытался поднять направление, которое назвал "Ландшафтная Архитектура", потом перешёл на "Капельное орошение". Из его телефонных объяснений я не очень понимал, зачем ему я.

     Вероятно, он пытался найти заказчиков. Кажется, в конце концов, ему это удалось, и он устроился в новой жизни как будто неплохо. Но его работа у меня в душе отклика не нашла, а пропагандировать его идеи мне было не с руки, да я никогда и не умел этого делать. Каких-то текстов и программ я от него не получал. Постепенно  с его стороны интерес к этому угас.

    Он хотел публиковаться в России, втягивал даже в соавторство. Но я к этому не привык, да и с научными изданиями у нас становилось всё труднее. Позже, уже в Канаде, его научные интересы изменились. Вначале это была география Канады. Но у него по каким-то причинам ничего не состоялось. Сетовал, что его инициативы ни у кого там интереса и поддержки не нашли.

     Потом он пришёл к идее создания новой науки под названием "Гидроника". Это было здорово. Дело в том, что существующие и хорошо разработанные направления в изучении гидросферы посвящены отдельно поверхностным водам суши, подземным водам и океану. Но есть ещё воды в биосфере, атмосфере, наконец, в космосе.

     Наверное, пришла пора как-то объединить их в общую систему, понять её начало, процесс дифференциации, структуру, механизмы связей и т.д.

     Думаю, Корчинский понимал это и чувствовал колоссальную сложность создания такой науки. Ему хотелось организовать "команду" единомышленников хотя бы для начала действий. Хотя труд такой сегодня не по силам не только одному, но даже хорошо подготовленной группе людей. И потом, чтобы за такое дело взяться, вначале следует создать концептуальную модель такой науки, выработать принципы её структуры. Для этого жизни не хватит.

     Я ему всё это по телефону пытался внушить. Наверное, он и сам это понимал. Во всяком случае, как-то он позвонил и предложил мне и ещё нескольким специалистам (на моё усмотрение) приехать к нему в Канаду и провести такой очень частный семинар по проблеме гидроники.

     Я знал, что он к бизнесу никакого отношения не имел и потому был человек небогатый. Думаю, очень среднего достатка. Тем не менее, он готов был принять у себя пять-восемь человек, устроить жильё, питание и обеспечить семинар. Единственно, что он не мог, по его выражению, потянуть - это оплату дороги. Так ему хотелось что-то по гидронике сделать, попробовать хотя бы. Но ничего из этого не получилось. Мы к этому оказались не готовы, да и денег у тех, кто что-то мог, не было. Возникла типовая ситуации:

·         У кого есть деньги, тому корова не нужна, кому корова нужна, у того нет денег.

А идея гидроники, безусловно, очень интересна. Конечно, начинать надо с хорошо продуманной и чёткой программы, построенной на идеологии "всюдности" воды. Это  понимал ещё В.И. Вернадский, а задолго до него философы древности, строившие архаичный мир.

 

     Мне импонировало то, что Корчинского интересовали общие проблемы, довольно отвлечённые от  сиюминутной практики и  потому работавшие на фундаментальную науку. Он был еврей, но в нём сидел российский дух и сидел довольно крепко. Он предлагал свои идеи в Израиле и Канаде, возможно, и в США. Но там они никого не заинтересовали. Они не выглядели прибыльно даже на отдалённую перспективу. К ним там были равнодушны. Поэтому, уехав и пообломав бока, он обращался к родине, надеясь получить здесь поддержку и вызвать интерес к своим идеям. К сожалению и у нас начали "дуть западные ветры". Он запоздал лет на десять-пятнадцать, но надеюсь не навсегда.

     В связи с особенностями русского менталитета я вспомнил один эпизод из фильма о временах царя Петра, когда организовывались географические и геологические экспедиции. Они имели явную прикладную цель: приращивать новые земли и искать руды. Одна из таких экспедиций и была показана в фильме. Возглавлял её, естественно, немец. И вот в один из поисковых дней у большой реки на ней появился струг с русским купцом. С него начали палить по берегу из пушки. Пушечка была маленькая, но переполох на берегу наделала сильный. Потом ситуация как-то утряслась, к вечеру состоялось общее застолье. На нём обсуждали дела и много смеялись по поводу пушечной пальбы.

- Ну, ты нас и напугал, - говорили купцу рудознатцы.

- Не знали, куда и прятаться и что думать.

А купец (его играл известный актёр Чекан) начал хвастаться:

- Да я только попужать. Уж больно смешно вы забегали. А пушечку я купил по случаю. Лошадей продал, часть товара уступил, и пушечку сторговал.

- Да на что она тебе? - спросил немец.

- Как на что, - не сразу даже понял купец.

- Чтоб была.

И всё. Чтоб была. Это и есть "зачем". Просто так. Купцу она была интересна.

     В русском человеке, наверное, всю жизнь сидит ребёнок. Дитя вдруг выскакивает из него.  Очень деловым людям этого не понять, не понять никогда. Несчастные это люди.

     Как-то мой внук, будучи ещё малым ребёнком, выпросил у родителей купить ему какую-то бестолковую игрушку. Это был белый скелет, которого можно было трясти за верёвочку. К тому же он светился в темноте. Когда я спросил его:

    - Гоша! Ну, зачем тебе этот скелет? Ни уму, ни сердцу.

Его ответ просветил меня. Я понял вдруг, какой я дурак. Разве можно требовать от ребёнка какой-то рациональности. Он, почти не раздумывая, ответил мне:

      - Дед! Он же светится.

Залезал под одеяло, закутывался и звал меня посмотреть. При этом он страшно радовался, удивлялся и смеялся. И я понял, зачем ему этот глупый скелет. Да ни зачем. Просто, чтобы радоваться и смеяться.

     Меня всегда интересовали общие вопросы, хотя я пытался их решать на конкретном геологическом материале. Иногда на раздражённые претензии, зачем я этим занимаюсь, мне приходилось отвечать:

- Мне это интересно. Просто интересно и всё.

Эти люди только плечами пожимали. Им нечего было мне сказать.

     Позже, когда у меня появились достаточно понятные для аудитории результаты, многие успокоились и перестали ко мне приставать, наклеив на меня ярлык "философа". Хотя, по большому счёту это даже почётно. Правда, следует сказать, что несколько человек меня поддерживали всегда и своим авторитетом сильно помогали мне. Я им благодарен.

     Сергей Викторович Мейен, крупный и широко известный палеоботаник, (после его смерти мне сказали, что он из Голицыных; да, да тех самых), выступая на моей защите, сказал:

- ...широкие проблемные исследования вообще характерны для русской науки, я бы назвал это даже отечественной традицией, отличающею нашу науку от любой другой.

- ... он выбрал другой путь, отвечающий его научным интересам и духовным потребностям. Это тоже характерная черта отечественной науки - работать ни ради признания и получения определённого места в иерархической научной лестнице, а ради дела.

И такой оценкой я горжусь.

     Хочется привести ещё один случай. В конце семидесятых годов в Ленинградском гидрометеорологическом институте проходила защита докторской диссертации на физико-математические науки. Работа, кажется, была посвящена какому-то  разделу абстрактной алгебры. Для ВАК'а (Высшая аттестационная комиссия) всегда требовалась не только научная новизна работы, но и практическая значимость полученных результатов. Кто-то из членов Совета, вероятно, из добрых побуждений задал вопрос:

- Какое практическое значение имеет Ваша диссертация?

Заметим, что такой вопрос можно задать по любой работе, даже не слушая её. Не уверен, что Лобачевский, например, мучился этим вопросом или, скажем, акад. Марков переживал, будут ли когда-нибудь и где использовать теперь называемые "цепи Маркова", хотя сегодня они применяются достаточно широко, в частности, в геологии. А Булевы алгебры? Подобным примерам нет числа.

     Ответ диссертанта был изумительным по своей простоте и ясности:

- Понятия не имею, и знать не хочу.

 Правда, эта смелость стоила ему, кажется, четырех лет ВАК-овской мороки. Но надо отдать должное тогдашней аттестационной комиссии, она всё-таки утвердила результаты голосования Совета и присвоила соискателю учёную степень доктора физ.-мат. наук.

       Трудно удержаться ещё от одного примера, потому что он связан, хотя тоже с защитой докторской работы, но уже в нашем веке - ХХI-ом. Он показывает, что тенденции  всех приземлить и опростить сохранились, а нежелание понять то, что не  укладывается в личные представления, превращается в амбиции.

     Работа была построена на хорошем и известном фактурном материале. Выводы были новыми. Новизна, как правило, раздражает. И вот один из выступавших в дискуссии профессор, почти, брызгая слюной от распиравшего его возмущения, заключил, что полученные диссертантом результаты не имеют ничего общего с действительностью, и призвал забаллотировать работу.

     Я не выдержал и высказался таким образом:

- В первый раз вижу человека, который точно знает, что такое действительность и буду N благодарен, если он в приватном разговоре объяснит мне, что это такое.

И в заключение привёл слова А. Эйнштейна:

- ...каждый, кто осмеливается взять на себя роль судьи во всём, что касается Истины и Знания, терпит крушение под смех богов.

 

     Я рассказал о нескольких, практически бытовых случаях. Думаю, что они поучительны.

     Жаль, что гидроника ещё не состоялась. Жаль, что уходят её инициаторы. Но хочется верить, что эта идея приведёт к интересным результатам.