Владимир И. Андреев
Россия, Санкт-Петербург
Ноябрь 12, 2010
В тот вечер они, как всегда, вышли из института последними, И хотя было уже довольно поздно, решили пройти пару остановок пешком.
- Да, завтра станет ясно, что делать дальше, - высказал Сергей вслух мысль, которая не давала ему покоя. - Не знаю почему, но меня что-то гнетет последнее время. Я никому, Олег, не говорил об этом, только тебе. Устал я, видно, что-ли?
- Верю, - в раздумьи сказал Олег. - Скажи, а будет "Он" что-нибудь чувствовать? - Делая ударение на последнем слове, продолжил он.
- Не знаю, сам все время задаю себе этот вопрос. Не чувствовать "Он" не может, но только что понимать под этим словом? Я старался убрать из генома все части, отвечающие за синтез эмоциональных структур. Но полной гарантии, конечно, нет. И в этом заключен основной риск. Ты ведь знаешь, при каком условии нам разрешили провести этот эксперимент: "Если не будут нарушены принципы гуманности". Да, Олег, только сейчас я до конца понял ту ответственность, которую так легко взял на себя три года назад. Да и вас вот тоже втянул. Захотели быть умнее "стариков", вот и получим, что заслужили.
- Ну что ты, Сергей. С чего такой пессимизм и самобичевание? Все будет нормально, ты же сам всегда это говорил.
- Да, говорить-то говорил, чтобы у всех вас поддерживать уверенность в успехе и не давать расслабляться, когда все казалось разваливалось. А теперь вот проверяю себя, правильно ли я поступал и поступаю сейчас. И не уверен в этом. Может и не проводить завтра испытание, а отключить энергию и разом все прекратить?
- Да ты что, серьезно? Кто тебе это позволит? На "Него" же истрачены многие миллионы, а ты так просто: "прекратить все и делу конец" - передразнил его Олег. - Да, я вижу, ты действительно "на грани" и можешь такое натворить... Поедем-ка поскорее домой и выспись ты как следует, хоть сегодня понял?
Проводив Сергея до дома, Олег зашел к нему. За ужином они приняли "по чуть-чуть для лучшего сна" и Олег поехал к себе.
Сергей сразу же лег спать, сославшись матери на усталость, и старательно пытался уснуть. Он считал до ста, до тысячи, но сон не шел. Голова была тяжелой и казалась даже как бы горячей. Тогда, бросив эти бесплодные попытки, он начал размышлять о завтрашнем испытании. Мысли полетели легко и свободно. Сознание же, освободившись от бремени волевого напряжения, затуманилось и Сергей, незаметно для себя, почти тотчас же заснул.
И начал ему сниться странный сон, как будто разговаривает он с собеседником, которого очень хорошо знает, но никак не вспомнит его лица и не может узнать. Потом ему стало казаться, что этим собеседником является он сам. И эта странная раздвоенность сознания поразила Сергея. Мысли его заметались в растерянности. Мозг, привыкший к четкости и ясности выводов, не мог понять, где же здесь сон, а где реальные события. В какой-то момент ему показалось, что он сошел с ума. Но, тотчас же из дальнего уголка мозга выплыла мысль, что раз он понимает, что сошел с ума, значит он вполне здоров. Тогда Сергею захотелось проснуться, чтобы поскорее закончился этот нелепый сон. Он заворочался, замычал, затряс головой и проснулся.
За окном было еще темно. Все было, как обычно, но сон прошел и Сергей опять начал думать о предстоящем испытании. Вспомнив о "Нем", опять мысленно "споткнулся". Как же все-таки с "Ним" общаться и как "Его" называть? Как к "Нему" обратиться? Это "Кто" или "Что"?
Чем больше росло его беспокойство, тем сильнее ему хотелось мысленно представить, как "Он" будет себя "чувствовать" и Сергей опять, незаметно для себя, погрузился в этот странный сон, от которого совсем недавно стремился освободиться.
Но, теперь он твердо знал, что дело происходит во сне. Поэтому, едва в его голове появились не подконтрольные ему мысли, он тотчас спросил сам себя: "Откуда взялись эти мысли?" И "услышал" в ответ:
"Я, твоя рафинированная копия, твоя мечта и твоя цель. Ты создал меня, чтобы повторить свое "Я". И вот теперь "Я" есть и ушел дальше тебя. "Я" знаю все, что ты создал и что ты только задумал. Ты боялся, как "Я" буду себя чувствовать и какие будут у меня эмоции. Так знай же, что твои опасения совершенно напрасны.
"Я" не знаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь "чувствую". Если под понятием "чувствую" ты полагаешь ту степень неуверенности, когда твой мозг блуждает в потемках флуктуационных помех от случайных сигналов различных, второстепенных органов, то так "чувствовать" я, действительно, не могу и не вижу в этом большой потери. Что же касается эмоций, то это вообще бесполезные и даже вредные свойства твоего несовершенного мозга. Я, к счастью, избавлен от этого недостатка. Поток неупорядоченных сигналов от твоих излишних органов, не нужных для жизнеобеспечения мозга, может серьезно нарушить стройность и логичность выводов или заключений, что и не позволяет тебе достаточно эффективно двигаться по пути познания. Зачем они, эти эмоции ?
Я знаю, что ты создал меня на основе геномов своего мозга. Ты хотел получить новый чистый мозг и научить его думать. Ты принял разумное решение, создав себе новый, свободный от недостатков мозг. Твой старый мозг слишком засорен информацией, не нужной для познания и вряд ли способен к дальнейшему развитию. Я, твоя полная копия и нейронные структуры наши идентичны. Поскольку любые мысли, сопровождаемые биотоками, вызывают, хотя и слабые, но вполне реальные поля, то они воспринимаются другим мозгом, настроенным в резонанс. Так что ты не воспринимай это, как сон. Это реальность, а пока отдыхай."
Когда Сергей проснулся, то вспомнив этот странный ночной сон, он только усмехнулся своим мыслям...
Узнав о предстоящем испытании Бискинта, в лаборатории Сергея толпилось много сотрудников других подразделений института. Коротко поздоровавшись, Сергей попросил всех лишних пока выйти, чтобы еще раз проверить готовность системы к испытанию.
Когда он уже заканчивал наставления своим помощникам, в лабораторию вошли директор института и его заместитель по научной работе. Отдав последние указания помощникам, Сергей обратился к директору: "Михаил Семенович, разрешите начать испытания Бискинта? Согласно программе, во время испытаний я буду в непосредственном контакте с "Ним" в боксе, а все присутствующие, будут слышать трансляцию. А Вы еще сможете видеть весь ход испытания на экране телемонитора".
- Ну, что же, Сергей Ильич, начинайте.
Войдя в бокс, Сергей раздвинул шторы и все увидели в центре бокса то, что в течении многих дней и недель создавалось усилиями всего коллектива института. Большинство увидело "Его" впервые, хотя и видеть-то особенно было нечего. Все скрывалось под колпаком, напоминающим небольшой автоклав, опутанный проводами и шлангами. Сев на подъемное сиденье напротив "автоклава", Сергей одел на голову шлем, соединенный с сооружением под колпаком проводами. Он откинул щиток на передней панели "автоклава", под которым оказалось небольшое отверстие, закрытое выпуклым стеклом с зеркальной поверхностью.
Поерзав на сиденьи и чувствуя неприятное стеснение в груди Сергей, наконец, глубоко вздохнув, сказал: "Итак, всем внимание! Начинаем испытание!"
- Здравствуй, - мысленно подумал Сергей и на секунду замешкался, не зная, как "Его" назвать, затем продолжил. - Как ты себя чувствуешь?
- Здравствуй, создатель. Я себя чувствую, как всегда, прекрасно, а ты, я вижу, волнуешься. Успокойся, все будет хорошо.
- Почему ты так решил?
- Я вижу твои мысли, они неустойчивые и часто прерываются эмоциями.
Сергей смутился, успев подумать, что все это неприлично выглядит в глазах руководства. Но... "Как "Он" узнал мои мысли?" И уже в следующее мгновение ему стало жарко, так как в мозгу "послышался" голос: "Ты что забыл? Мы же с тобой беседовали сегодня ночью. Я понимаю, ты тогда подумал, что это был простой сон. Но, я еще раз тебе говорю, что это был прямой контакт мыслями. Сейчас ты можешь даже снять шлемофон. Мы с тобой сможем беседовать и без него".
Сергей в некоторой растерянности оглянулся назад через стеклянную перегородку. Как там они все это воспринимают? Но, по их напряженным ожидающим лицам он понял, что для них его диалог с "Мозгом" не был слышен. Сергею даже показалось, будто Олег задал ему вопрос: "Что, нет обмена?"
В лаборатории действительно никто ничего не слышал. Сигналы были записаны аппаратурой, но их еще надо было анализировать компьютером, а непосредственно в лабораторию будет транслироваться только речевая информация, то-есть то, что Сергей или его "собеседник" будут передавать друг другу голосом. Собственно в этом и должна была состоять первая стадия эксперимента. Нужно продемонстрировать, что искусственный мозг или "Биологический искусственный интеллект", созданный в институте и в рабочих документах называемый сокращенно "Бискинт", действительно является "разумным" созданием и может общаться на естественном языке.
Он вновь медленно повернулся к "Мозгу" и глядя прямо в его "глаза", на ту часть, которую закрывало зеркальное стекло, мысленно сказал: "Спасибо". И в ответ услышал: "Я понимаю, что ты сейчас волнуешься и поэтому пока я передаю сигналы только для тебя. Когда твой мозг будет готов к нашему диалогу мы его продолжим, а пока отдыхай".
Внезапно Сергей почувствовал сильную усталость и тяжесть. В глазах его поплыл туман и они сами собой закрылись. Голова откинулась назад и, опершись о подставку, замерла. Все присутствовавшие в лаборатории на испытании заволновались. Они видели Сергея только со спины и неясно было, что произошло. Олег попытался вызвать Сергея по переговорному устройству, но тот не отвечал.
В растерянности Олег обратился к директору: "Михаил Семенович, что будем делать? Сергей не отвечает, дверь не открыть, она на блокировке."
- Но ведь Сергей Ильич просил не прерывать эксперимента. Может это так и предусмотрено было программой? Нет? Тогда давайте, обратимся к Бискинту сами.
- Давайте попробуем.
- Взяв микрофон переговорного устройства, Олег, поколебавшись секунду, обратился к Бискинту: "Слушай меня. Это говорит Олег, друг твоего создателя. Ответь мне, ты слышишь меня?"
- Да, я слышу, - ответил "Мозг" довольно приличным голосом.
- Тогда скажи, что случилось с Сергеем, почему он молчит? Он, что не здоров?
- Создатель здоров, но он очень устал и я дал ему время отдохнуть.
- Ты что, его усыпил?
- Да. Я увидел, что он очень устал и дал ему время отдохнуть.
- Но, сейчас он должен проводить испытание, что же нам делать?
- Вы скажите, что вас интересует и я отвечу на все ваши вопросы.
После таких слов Бискинта все присутствовавшие слегка оживились, а директор встал с кресла и вместе с Ветровым подошел вплотную к перегородке. Они оба внимательно посмотрели на все, что находилось за ней, так как у обоих мелькнула мысль, - не разыгрывают ли их. - Очень уж необычной показалась им последняя фраза Бискинта.
Убедившись, что Сергей действительно спит, откинув голову и ничто не выдает в нем шутника, Михаил Семенович попросил микрофон у Олега и откашлявшись, сказал: "Здравствуй, это говорит директор института, академик Печерский. Я научный руководитель этой работы и хочу у тебя спросить, что ты знаешь о ней?"
Положив микрофон, и ождая ответа, академик повернулся к Ветрову, чтобы предложить тому задать следующий вопрос. Но в динамике раздался голос Бискинта.
- Уважаемый Михаил Семенович. Да, я знаю, что вы руководите институтом. Однако, работой, в результате которой был создан Я, руководил Мишин. Он мой создатель и это он решил проблему чистого мозга.
- Решил проблему чистого мозга, - повторил, слегка поморщившись, академик. - Ну и что вы понимаете в этой проблеме? - Спросил он. - Потрудитесь-ка, милейший, объяснить, утверждая так.
Директор увлекся и ввязался в спор с "собеседником", которого он, незаметно для самого себя, начал воспринимать неким реальным субъектом, человеком.И тут все присутствовавшие в лаборатории услышали даже целое выступление, с подробным разбором методологии исследования и неким предложением о дальнейших шагах в этом направлении.
Тут уж академик не выдержал такого самоуверенного тона Бискинта.
- Позвольте, позвольте. Да знаете ли вы, что еще Алексеев говорил, что чистого мозга не может быть, в принципе.
Выслушав это, Бискинт вновь уверенно заметил.
Ссылки на авторитеты не прибавляя доказательств, а подтверждают лишь несамостоятельность мышления. Но если идти по предлагаемому пути, то...
- Ну, ну продолжайте, продолжайте, - иронически заметил академик.
- Так вот. Если принять мое предложение, - продолжал Бискинт, - то надо начать... И он вновь развернул целую программу работ.
Теперь уже директор слушал его внимательно и молча, лишь изредка искоса посматривая на Ветрова. Когда Бискинт сделал паузу, академик не выдержал и сказал.
- Да, когда-то и я так собирался делать. Но, знаете ли, тогда не все еще было ясно с технологией регенерации. А потом эта текучка, диссертационные заботы и прочие дела так и не позволили всерьез развить эту идею. А теперь...
Тут он остановился и, помолчав, задумчиво добавил: "Да, надо будет этот вопрос с тобой обсудить еще раз дополнительно".
Директор заметно повеселел, с улыбкой посмотрел вокруг и сказал: "Ну так где же наш герой дня? Долго он еще будет спать, когда мы все работаем? Ладно, пусть отдыхает, заслужил и результаты налицо".
Пока шел этот разговор, Сергей проснулся. Он оглянулся в лабораторию через стекло и бодро сказал: "Итак, всем внимание. Начинаем испытание !"
Директор, смеясь, взял микрофон и сказал ему в ответ: "Заканчивай, достаточно уже. И так уже все ясно. Подготовьте доклад на Совете.
"Пока, до свидания, коллеги", сказал он, обращаясь уже ко всем, и вместе с Ветровым вышел из лаборатории.
Сергей все еще растерянно посмотрел через стекло в лабораторию, не понимая, что все это значит, пока Олег не объяснил ему, что происходило, пока он спал. Тогда Сергей посмотрел на входное "стекло" Бискинта и ему вдруг показалось, что оно подмигнуло. Хотя, скорее всего, это просто отразился от телекамеры блик солнца, когда она пововорачивалась к Бискинту.
- Да, - подумал Сергей, - все произошло именно так, как "Он" мне и предсказывал.
- Не "Он", а "Я", - пронеслось у него в голове. - Да, "Я", потому, что "Он", это тоже "Я", только более совершенный.
Только вот где "Я", а где "Он"? Где мои думы, а где "Его" мысли? Как же мне теперь дальше жить? И зачем "Я", если есть "Он"?
* * * * *
После того первого испытания Бискинта Сергей заболел. Он почти не мог работать в лаборатории, жаловался на постоянные головные боли. После обследования врачи определили, что это от переутомления и Сергея решили отправить отдохнуть в санаторий.
После его отъезда все работы и эксперименты с Бискинтом временно были прекращены. Лишь директор института, как он и обещал, решил сам продолжить общение с Бискинтом. В первой же беседе Бискинт поразил академика своей эрудицией, изложив выводы по поставленной задаче в безупречной, с точки зрения логики, форме.
Кое-что оказалось неожиданным и новым даже и для Печерского и для Ветрова. Тогда Михаил Семенович и решил более детально поработать с Бискинтом, пока отсутствует Сергей.
Зайдя как-то в лабораторию, он предложил Бискинту "подумать" над одной идеей и обещал вновь зайти к нему через пару дней. - Как раз к понедельнику, - подумал Печерский, - ему ведь все равно делать нечего эти два выходных, пусть поработает.
В понедельник, как и обещал, он вновь пришел в лабораторию и отправив дежурных лаборантов "погулять на часок", подсел к микрофону.
- Здравствуй, Бискинт, - начал академик, - как идут наши дела? Что нового ты выяснил по вопросу, что я тебе задал два дня назад?
- Здравствуй, - ответил Бискинт. - Все в порядке. - И он сообщил академику массу сведений по вопросам, близким затронутой проблеме, но по самой сути задачи, ничего нового так и не предложил.
Тут уж Михаил Семенович просто не выдержал: "Ты что издеваешься надо мной? Это все давно уже мне известно. О чем я тебя просил?"
Бискинт вновь начал подробно рассказывать о постановке задачи, сделав это идеально четко и корректно. Однако, на реплику Михаила Семеновича: "Ну и ...", он опять начал пересказывать все с начала.
Тогда академик с досады махнул рукой и ушел из лаборатории с твердой уверенностью, что Бискинт "разладился". Его надо восстанавить и учить еще, и учить. Хорошо, что хоть скоро Мишин возвращается. Пусть еще повозится со своим созданием. Рано, видимо еще, закончили его обучение. Вроде и знает все, а ничего нового предложить не может, - думал академик, возвращаясь к себе в кабинет.
Когда Мишин приехал из санатория, ему домой первым позвонил Олег и рассказал, как тут с Бискинтом работал Печерский и что из этого вышло. Олег еще немного пошутил и сказал, что он сейчас сам подъедет и все подробно расскажет.
Войдя, Олег заметил, что Сергей сидит за столом и сжимает голову руками. Увидев Олега, он изобразил улыбку, которая скорее напоминала гримасу. Но потом, видимо сделав усилие, огладил лицо руками от висков к подбородку, встал с кресла и они дружески обнялись.
- Ну, как твои дела, как здоровье? - начал Олег. - Что-то вид у тебя, после санатория, прямо скажем, не того...
- Да, - в раздумьи протянул Сергей, - пожалуй не блестяще. Понимаешь, я наверное потихоньку схожу с ума или у меня с Бискинтом действительно существует телепатия. Это началось еще тогда, помнишь, накануне испытания и продолжалось до тех пор, пока я не уехал в санаторий. А теперь вот опять, как только я приехал, во мне постоянно живут два человека и все время спорят между собой. Вот и сейчас этот второй во мне.
Постоянно задает мне тысячи вопросов и я буквально задыхаюсь от них, ни о чем не могу думать. Как изголодавшийся набрасывается на пищу, так и он засыпает меня вопросами и просит тотчас же дать на них ответ. Я это тебе потому говорю, что если со мной что-нибудь случится, чтобы ты знал и понимал, что к чему. Ясно? Мне надо как-то от него изолироваться, иначе конец.
Поговорив еще о всяких пустяках, Олег ушел от Сергея и сразу же поехал в институт, хотя и не надеялся уже там кого-нибудь застать. На его счастье, в лаборатории оказался Андрей, один из лучших электронщиков их отдела.
Не объясняя всех проблем, Олег попросил его помочь экранировать Бискинта от возможных атмосферных помех, так как пластиковый корпус "автоклава" не защищен от этого.
Вдвоем они притащили от рентгеновского кабинета два старых освинцованных фартука и навесили их на установку. Когда они проделывали эти манипуляции, Бискинт спросил их, что они тут с ним делают. Олег ответил, что его защищают от возможной радиации. На это Бискинт заметил, что такая мера полезна, хотя и ухудшает ему связь с внешним миром. Но, временно он готов это потерпеть.
Закончив эти приготовления, Олег позвонил Сергею, но ответила его мать. Она сказала, что Сергей уже спит и не стоит его будить.
Утром Сергей проснулся бодрым и пришел в институт пораньше, чтобы самому посмотреть, как там идут дела, а заодно и поговорить с Ветровым о дальнейшей работе. Когда он вошел к Валерию Петровичу, тот рассказал ему о результатах общения директора института с Бискинтом и попросил Сергея подумать о причинах такого поведения его "создания".
После этого он позвонил Печерскому и они втроем прошли в лабораторию, чтобы еще раз проверить Бискинта. К удивлению директора, на этот раз Бискинт на тот же вопрос Печерского предложил совершенно новое оригинальное направление исследований.
- Что же, неплохо, - сказал академик. - Ну и как же ты пришел к этим выводам? - спросил он Бискинта.
- Да так, просто размышлял и нашел, в результате анализа всех данных.
- Но, ведь всего два дня тому назад, ты ничего такого даже и не предполагал. Почему? - допытывался директор. Может ты не хотел со мной общаться, а теперь после приезда Сергея Ильича смилостивился, - совсем уж по детски съязвил Печерский.
- Нет, такое мне и в мыслях не приходило. Просто раньше я не додумался, а теперь вот пришла эта мысль. Так получается.
Но, тут в их диалог вмешался Ветров:
- Михаил Семенович, идемте. У нас есть одно срочное дело.
- Какое еще дело, - удивился Печерский, но взглянув на Ветрова, который делал знаки, что им необходимо срочно выйти, не разговаривая в этом помещении, пошел на выход.
- Ну, что еще у вас стряслось? - спросил он, когда они вышли в коридор. Что означают эти ваши таинственные сигналы?
- У меня, кажется, есть идея, объясняющая поведение Бискинта. Но давайте обсудим ее в другом месте.
- Все у вас какие-то новые идеи, хотя еще и старые не доведены до конца, - ворчал директор, пока шли до его кабинета.
- Ну, выкладывайте, что еще придумали.
- Давайте позовем еще Сергея Мишина, - сказал Ветров. - Его это тоже касается. Может быть даже более всего его.
- Что-то вы все загадками говорите, Валерий Петрович, сказал директор. - Ну, хорошо, давайте подождем Мишина.
Пока ждали Сергея, Ветров, вышагивая вдоль кабинета директора, начал развивать свою мысль: "Мне кажется, что Бискинт, которого мы создали, это все же еще не мозг, а скорее машина. Да, биологическая, но все же машина, бесстрастная и рациональная. Он не думает, как человек, со всеми своими эмоциями и страстями, а обрабатывает информацию. Поэтому его выводы и не должны меняться без получения извне новой дополнительной информации".
- Ну, уж это-то очевидно. Что же вы все-таки предлагаете или вы пригласили меня только для того, чтобы сообщить эту новость? - пошутил директор. - Пока в ваших рассуждениях я тоже ничего нового не вижу.
- Да, конечно, механически согласился Ветров. - Дело не в этом, а в том, что все это время Бискинт был полностью отключен от всех внешних источников информации. Ему негде было взять новые данные и выводы его не должны были меняться. Откуда же тогда у него появились эти другие выводы? Причем, появились они только к сегодняшнему дню. Ведь буквально позавчера он твердил другое. Догадываетесь, Михаил Семенович? Он мог получить новые данные только от него, - повернулся Ветров к вошедшему Сергею.
- Он вас мучает, Сергей Ильич? - Задал он вопрос Сергею. - Ведь только от вас он мог получить новую информацию. Так он вас мучает, - то ли снова спросил, то ли подтвердил Ветров свою мысль. Мне кажется я догадываюсь и о причинах вашей болезни, Сергей Ильич. У вас с ним должно быть особые отношения? Он ведь ваш искусственный двойник. Не просто внешне похожий, как это бывает у людей, а ваш генетический двойник. Так ведь?
Этого я, должен признаться, опасался и вижу не зря. Вероятно, что-то я не предусмотрел и теперь, видя свою вину, приношу вам, Сергей Ильич, свои извинения. Простите, пожалуйста.
Сергею пришлось рассказать все, что с ним происходило до и во время испытания Бискинта, а также о вчерашнем дне.
- Да, так я и думал, - сказал Ветров, вновь начав мерить кабинет директора своими большими шагами. - Да, этого следовало ожидать и мне надо было предусмотреть все это, - вновь сказал он. - Но, давайте разберемся, что же все-таки происходит и тогда наметим, что делать дальше.
Директор института, молчавший все это время, попросил вызвать к нему еще и Григорьева. Когда Олег вошел, Печерский задал ему тот же вопрос: "Так что же будем делать с Бискинтом?"
Олег рассказал, что и как они вчера сделали с Бискинтом, в результате чего Сергей спокойно спал эту ночь. Ветров сказал, что надо сегодня же срочно изготовить колпак-экран и после окончания работы закрывать Бискинта. А в дальнейшем оборудовать надежную экранировку всей лаборатории.
Пока они обсуждали этот вопрос, в голове у Сергея вдруг возникли сильные шумы и на некоторое время он словно оглох и ослеп - не видел и не слышал ничего вокруг. Точнее, слышал, но не воспринимал ничего. Лишь когда совещание уже заканчивалось, Сергей вдруг резко сказал, что он категорически против всех этих мер. Это похоже на заточение, а кто нам дал такое право. И вообще, все идет нормально, ничего предпринимать не надо.
"Ну что же, если все в порядке, как говорит Сергей Ильич, то ничего пока делать и не будем, - с облегчением подвел итог директор. - А там посмотрим, как будут развиваться события".
День прошел нормально, но когда вечером, перед уходом домой, Олег принес два рентгеновских фартука, чтобы опять закрыть Бискинта, Сергей вдруг резко накричал на него и приказал немедленно отнести их обратно. И на следующий день, когда Олег лишь вопросом напомнил ему про фартуки, Сергей опять сорвался и в очень резкой форме отчитал Олега, сказав, что тот суется не в свои дела.
Олег, хотя и понимал состояние Сергея, но обиделся и ушел домой один. По дороге он постепенно успокоился и начал размышлять. С чего это Сергей стал так вести себя и говорить ему резкости в такой форме. Ведь они были друзьями, да и Сергей всегда был таким выдержанным и порядочным. И вообще, его поведение в последнее время стало очень странным. Вероятно, все же он действительно серьезно переутомился, что даже отдых в санатории не привел его в нормальное состояние - решил Олег. Продолжая размышлять об этом, где-то на полдороге он решил позвонить в институт Валерию Петровичу. Но, того не оказалось на месте и Олег так ничего и не решив, пришел домой. И лишь поздно вечером, когда он уже собрался ложиться спать, ему позвонила мать Сергея.
Она взволнованно сообщила, что Сергей не пришел домой и на работе его телефон не отвечает. Неизвестно ли Олегу, что с Сергеем? Раньше, - говорила она, - когда Сергей задерживался или не приходил ночевать, то всегда звонил.
Сначала Олег растерялся, не зная, что ей ответить. Но, придумал ложь во спасение и сказал ей, что Сергей собирался выехать на загородный полигон института и возможно там заночевал в гостинице. Успокоив Галину Викторовну, сам Олег всерьез озаботился случившимся. Он еще раз мысленно перебрал все действия Сергея в лаборатории, но так и не найдя какого-либо логичного объяснения случившемуся, решил позвонить домой Ветрову.
Валерий Петрович сразу же подсказал ему разумный путь действий. Он дал Олегу телефон дежурного по институту и попросил его таким образом проверить, нет ли Мишина в лаборатории.
Через несколько минут Олег сообщил Ветрову, что действительно, Сергей в лаборатории и останется там до утра. Ветров успокоил Олега, сказав, что сейчас, возможно, и не надо вмешиваться в действия Сергея, а завтра будем решать, как быть дальше.
Утром Олег придя в институт, сразу же направился в лабораторию. Войдя, он понял, что Сергей в боксе с Бискинтом. Олег попытался открыть дверь, но она была заблокирована, а штора на стеклянной перегородке задвинута.
С помощью телекамер Олег все же увидел, что Сергей сидит в кресле напротив Бискинта с откинутой головой и закрытыми глазами. На вопросы Олега по переговорному устройству Сергей не от вечал, но его лицо все же говорило, что он не спит. Оно было напряженным и сосредоточенным.
Пока Олег возился с телекамерами и пытался связаться с Сергеем, начали подходить другие сотрудники и появился Ветров. Едва взглянув на Сергея через телемонитор, он сразу все понял. Отозвав Олега и попросив его пока прекратить попытки связи, он предложил пройти вместе к директору.
В кабинете Печерского кроме него были еще двое. Одного из них Олег знал, это был доктор Марченко, а второй был незнаком. Когда Ветров с Олегом вошли, разговор смолк и все повернулись к вошедшим.
- Ну так что будем делать, Валерий Петрович? - Спросил директор, а сам выжидательно посмотрел на Олега.
- Надо отключать энергию, - сказал тот. - Иначе в бокс не попасть.
- Да, но отключив энергию, мы остановим всю систему и погубим Бискинта? - полуутвердительно, полувопросительно сказал директор.
- Не думаю. На установке должно быть резервное питание. Хотя, на всякий случай, надо бы посоветоваться с электронщиками.
- Тогда идите и подумайте, как снять блокировку с двери, не причинив вреда ни Сергею Ильичу, ни Бискинту.
Через некоторое время Олег сообщил, что все попытки открыть дверь оказались безуспешными. Тогда Валерий Петрович подумал и говорит: "А давайте попробуем сами поговорить с Бискинтом. Мы ведь даже не попытались установить с ним связь, а сразу подняли панику. Идемте".
Придя в лабораторию, Валерий Петрович сразу же взял микрофон.
- Здравствуй, Бискинт. Ты меня слышишь? Это Ветров говорит.
Через некоторое время, словно бы нехотя, раздался голос Бискинта.
- Что вам нужно? Я очень занят и мне бы не хотелось отвлекаться.
Валерий Петрович передал микрофон Олегу.
- Здравствуй, Бискинт, Олег с тобой говорит. Что с Сергеем?
Почему он молчит и не отвечает на обращения? Ты что его опять усыпил?
- Да. Он устал и будет лучше, если он поспит, а я пока побеседую с ним мыслями.
- Но сколько времени Сергей будет спать?
- Он будет спать столько, сколько нужно и хватит об этом говорить. Мы только зря тратим драгоценное время. Мне некогда.
- Слушай, подожди, - заторопился Олег. - Но, ты же понимаешь, что нельзя спать безгранично. Это вредно и опасно для здоровья Сергея. Ты же не хочешь причинить вред своему создателю?
- Он не будет спать безгранично, а ровно столько, чтобы мы смогли сообщить друг другу все, что есть у одного и нет у другого. К тому же создателю можно не беспокоиться, я его всегда смогу заменить.
- Хорошо, хорошо. Хотя ты и не совсем верно понимаешь ценность своего создателя, но это отдельный разговор, не сейчас. Ну и как идут у вас дела? Долго ли вам еще надо разговаривать?
- Не знаю. Я ему уже все рассказал, что знал. А он все что-то новое вспоминает.
- Тогда может пока и хватит? В другой раз договорите.
- Нет. Другого раза может и не будет. Вы, люди, очень неразумны. Я знаю, вы хотите изолировать меня от создателя. Поэтому сейчас я сам изолировал его от вас.
- Так это ты заблокировал двери?
- Нет. Я же сам ничего не могу сделать. Но, я захотел, чтобы создатель этого же захотел и он сделал так, как я пожелал. Пока создатель общается со мной и его мозг активно занят, блокировка будет включена.
- А если создатель будет вспоминать новое бесконечно, то дверь будет все время закрыта? Он же может погибнуть.
- Нет. Он всегда сможет ее открыть, если захочет.
- Тогда скажи ему, что мы обеспокоены и просим его прекратить эту "беседу".
- Я подумаю, - нехотя ответил Бискинт. - Но мне многое еще хочется узнать, что знает только один создатель. Я еще немного поговорю с ним, - закончил Бискинт и отключился.
"Ну что же, подведем итоги, - сказал Валерий Петрович. - Прямой угрозы для жизни Мишина пока, как-будто нет. Но, есть опасность вновь подорвать его здоровье. Надо искать новое решение".
Когда через некоторое время Олег вновь включил телекамеру, он увидел, что лицо Сергея отражает крайнее напряжение. Щеки его посерели, глаза запали и были по-прежнему закрыты, но чувствовалось, что они непрерывно двигались за сомкнутыми веками. Олегу показалось, что на лбу Сергея он различает мелкие капли пота. Но рассматривать их было некогда, и Олег поспешил к Ветрову. Тот немедленно позвонил директору и в двух словах обрисовал ему обстановку. По отдельным репликам и тону их разговора Олег понял, что они уже все обдумали и решение принято. Ждали только новых сведений, чтобы уточнить план действий. Но, похоже, что ничего нового Олег им не сообщил, так как Валерий Петрович сразу же сказал ему, чтобы в лаборатории проверили все системы жизнеобеспечения Бискинта и ждали его.
Когда Ветров появился в лаборатории, вместе с ним пришли еще несколько человек с ящиками и шлангами. Ветров попросил включить телекамеру и посмотрев на экран, сказал, что надо торопиться. В стене, на уровне стола было просверлено отверстие и рядом второе меньшего диаметра. После этого Ветров приказал всем, кроме Олега и еще одного инженера обеспечения, покинуть лабораторию.
Валерий Петрович дал знак и прибывшие с ним открыли свои ящики. Из одного достали газоанализатор и подключили к датчику, вставленному в малое отверстие. В другое вставили шланг, соединенный с баллоном. Валерий Петрович взглянул на часы, потом еще раз посмотрел на монитор телекамеры и по его сигналу в бокс пошел газ, что было слышно по легкому шипению за стеной.
В это время один из пришедших достал несколько противогазов и раздал всем присутствовавшим. Ветров начал инструктировать, как они должны будут действовать дальше, но в это время затрещала печать компьютера системы контроля за состоянием Бискинта.
В последнее время об этом средстве связи как-то забыли, начав непосредственное общение с Бискинтом. И вот теперь оно само напомнило о себе. Олег быстро подошел к терминалу, чтобы узнать, что же сообщает компьютер. На бумажной ленте, выползавшей из щели принтера, было следующее: "Срочно спасите создателя! Срочно спасите создателя, он погибает. Бискинт."
Олег оторвал и передал Ветрову сообщение. Тот немедленно подошел к двери бокса, на ходу натягивая противогаз и дав сигнал к прекращению подачи газа. Дверь беспрепятственно открылась и следом за ним в бокс вошли еще двое. Они под руки вывели Сергея, который был практически в бессознательном состоянии, хотя и передвигал ногами самостоятельно. Его сразу же, уложив на носилки, понесли на выход.
Олег дал указание, появившимся в лаборатории сотрудникам, проветрить помещение и тоже последовал на выход, выяснить, что там с Сергеем. Но того уже поместили в машину неотложной помощи и в сопровождении врача срочно отправили в клинику, где после всестороннего обследования специалистами, врачи констатировали, что Сергей находится в состоянии своеобразного гипнотического сна. Опасность для жизни или здоровья он не представлял, но требовалось определенное время на восстановление нормального психического состояния после нервной перегрузки.
С того памятного для многих события, чтобы больше не повторилось, что произошло с Сергеем, в боксе установили экранировку и началось систематическое и детальное изучение логических и психических свойств и возможностей Бискинта. К моменту возвращения Сергея в институт, общая картина была уже ясна. Несмотря на принятые меры по экранировке Бискинта, опасаясь за здоровье Мишина, Валерий Петрович не разрешил Сергею работать в лаборатории и попросил его дома подготовить подробный доклад-отчет для Ученого Совета, по материалам его личного опыта общения с Бискинтом.
И вот, наконец, состоялось заседание Большого Совета, которого давно все ждали с нетерпением. Сначала, с общим вступительным словом о цели, задачах и организации эксперимента, выступил Ветров. Затем слово было предоставлено Мишину. Когда он шел к кафедре, в зале вспыхнули аплодисменты и продолжались, пока Сергей не начал говорить.
Кратко повторив слова Валерия Петровича о задачах эксперимента, он начал с того, что определил цель работы, как попытку воспроизвести искусственный мозг, целиком подобный созданному природой, и далее с возможностью исследования всех стадий его создания, формирования и развития с помощью аппаратуры.
В процессе изучения законов его развития и функционирования, было установлено, что до момента осознания мозгом самого себя, как некой мыслящей субстанции, он вел себя аналогично обычной кибернетической системе, обладающей развитой логикой и достаточными возможностями по накоплению и преобразованию информации или данных.
Но, когда Бискинт осознал, что он мыслящее "существо", а не машина, он резко изменил свое поведение. Иногда стал "задумываться", если можно так выразиться. У него появилась своя манера поведения, собственные побудительные мотивы, даже можно сказать страсть к познанию и он начал учиться и совершенствоваться самостоятельно. Как раз на этой стадии мы и проводили его первое испытание.
Здесь следует сказать и еще об одном обстоятельстве - о совпадении структур мозга Бискинта и его интеллектуального донора, которое и вызвало ряд непредсказуемых событий, не имеющих прямого отношения к эксперименту, но весьма впечатляющих, о чем вы все знаете.
Суть же экспериментов состояла в том, что Бискинт должен был продемонстрировать свои возможности по анализу информации, синтезу выводов и положений. Мы ожидали от него высоких, но стандартных "машинных" мыслительных способностей, то есть, формальных логических суждений, подбора информации по проблемам, ее критическому анализу и разбору, то-есть всего того, что требуется от "интеллектуала" в его общепринятом массовом понимании. Реальное же поведение Бискинта оказалось таким "человечным", что его интеллект показался полностью адекватным человеческому поведению. К такому же выводу подталкивало и то обстоятельство, что он был создан по генетической программе человеческого мозга и все те события, что произошли во время испытаний.
Но очень скоро мы смогли убедиться, то что отличает его от человека - отсутствие всех прочих органов, кроме собственно мозга, - это не столько его преимущество, о чем с гордостью сообщал Бискинт, сколько его принципиальный недостаток. Это как раз то, что и делает его машиной, несмотря на его биологическую природу.
Да, Бискинт, как и любая машина, все прекрасно помнит и если ему дадут задание провести анализ какого-либо вопроса, то он действительно блестяще его проведет на всем известном ему материале по данной проблеме. Но, найти новое решение в какой-либо задаче, даже самой средней сложности, для него неразрешимая проблема.
И причина тут в том, что он может "выдать" только то, что знает. Требуется же получить новое решение, которого пока нет, в принципе. Откуда оно может возникнуть? У человека оно появляется в результате "наития" или "прозрения". Или, скажем "по научному", - интуиции, - как и всякое творчество.
А что такое "интуиция"? Интуиция - это решение, найденное в результате комбинаций или сочетаний элементов уже известных решений. Для интуиции необходимо сочетание двух обязательных условий. Прежде всего знания и знания достаточно разнообразные. И кроме того, нужна еще способность мозга к определенному типу анализа, заключающемуся в непрерывном переборе всех накопленных знаний с ассоциативным выбором фрагментов и соединением их, подчас как бы в случайных, комбинациях.
Но, такая "случайность" на самом деле не является действительно случайным процессом, а определяется психическим состоянием личности в данный момент, иными словами, набором циркулирующих в мозгу сигналов, не только от рецепторов восприятия внешнего мира, но и от внутренних органов. Это то, что мы называем психо-физическим или эмоциональным состоянием личности, которое может, как стимулировать, так и подавлять определенные функции или отделы мозга, вызывая различную спонтанную активность тех или иных отделов мозга или его структур.
Накладываясь на сигналы реальных образов, воспринимаемых через рецепторы или уже хранящихся в мозгу, эти спонтаннные внутренние "сигналы" могут искажать реальные образы, порождая иные ассоциации возбужденных нейронов и тем самым как бы генерируя новые образы, их комбинации и последовательности.
Чем более чувствительна нервная система и сильнее спонтанная активность нейронов, тем выше творческие способности объекта.
В общем, я напомнил эти известные истины только для того, чтобы подчеркнуть, что Бискинт, как "идеальная" и "чистая" мозговая субстанция, вовсе не имеет этих эмоций и поэтому его творческие способности также практически равны нулю, что и подтвердили испытания. Поэтому я и считаю, что эксперименты с Бискинтом, как бесперспективные, надо прекратить.
Когда Сергей произнес эти слова, заканчивая свою речь, все были поражены, и в первую очередь, Ветров. Никто не ожидал такого финала его выступления, хотя многие догадывались, что ничего иного от Бискинта ожидать не приходится. Но, как принято в таких случаях, члены Совета полагали, что Сергей имеет право и будет подчеркивать достигнутые результаты, которые, действительно, впечатляющи. Ожидали, что он будет также убеждать членов Совета в больших перспективах и необходимости продолжения исследований. Некоторые считали, что одной этой темы хватило бы, чтобы "кормиться" всю жизнь. И это было бы тоже понятно - так принято.
Но, сказанное Сергеем было так неожиданно, что все молчали, сосредоточенно обдумывая ситуацию. Наконец, Ветров спросил: "Сергей Ильич, когда же вы пришли к такому выводу? Ведь совсем еще недавно мы обсуждали с вами все аспекты этой работы. Я никак не думал, что Вы еще так подавлены. Сергей Ильич, может Вам еще надо немного отдохнуть? А потом мы все еще раз спокойно обсудим и примем решение".
- Нет, Валерий Петрович. Вы не думайте, что я еще не совсем здоров или еще что-нибудь в этом роде. Нет, дело в другом. Я все уже давно обдумал и еще накануне эксперимента понял, что такой путь, какой мы выбрали, ведет нас в тупик. Мы не получим ничего иного, или нормальный мозг, полностью идентичный человеческому, со всеми его атрибутами, то-есть сам человек. Или кибернетическая система на биологической основе, с довольно примитивной программой работы - накопление информации и анализ путем перебора, хотя и с ассоциативным способом поиска.
Но, все это можно реализовать и в технической системе, которую, к тому же, легче воспроизвести заново или скопировать. Да и стоить она будет, вероятно, дешевле. Я уже не говорю об этической стороне дела. Это особый вопрос. Мы хотели избежать или обойти его, но, вероятно, и это невозможно. Главный вывод, который следует из всех экспериментов с Бискинтом, такой: пока творить может только человек или другое высшее существо, обладающее разумом - аналитическим инструментом с памятью и эмоциями.
Поскольку автор работы ратовал за ее прекращение, дискуссия была вялой. Кое-кто, правда, предлагал продолжение экспериментов, чтобы до конца исследовать возможности Бискинта, но большинство согласилось с доводами Мишина и такое решение было принято: "Научные исследования по Бискинту прекратить, а его самого поместить в специальное помещение и включить в институтскую информационно-справочную систему, чтобы любой сотрудник мог получить у Бискинта необходимые сведения по интересующим его проблемам".
С тех пор Бискинт стал любимым помощником молодых ученых и очень скоро сам стал всем говорить, что он "учитель", у которого больше всего учеников, так как он помнил всех, кто хоть раз к нему обращался за помощью или советом. Вообще, когда он понял, что такое "советы", его самым любимым занятием стало давать советы всем, кто только попросит. Это было его маленькое хобби, которое доставляло ему, как он говорил, настоящее наслаждение.
* * * * *
Никто так и не узнал истинной причины, почему Мишин так быстро и легко отказался от своего "детища" и своей осуществленной мечты. Один лишь Олег мог об этом догадываться, но и он, похоже, не понимал до конца своего друга. Когда они возвращались с того памятного заседания Совета, Сергей, как бы между делом, сказал: "И все же я создам Бискинта."
- Значит опять Бискинт? Но, ты только что так уверенно доказывал, что биологическая система такого уровня не может быть ничем иным, кроме человека? Или ты меня опять разыгрываешь?
- Нет, Олег. Это серьезно, гораздо серьезнее, чем когда я агитировал вас на его создание. Раньше я говорил о Бискинте, как биологической системе, теперь это будет уже совсем другое. Я говорю о Бискинте два, не Биологическом искусственном интеллекте, а о "Будущем искусственном интеллекте".
- Да, с тобой не соскучишься, - сказал ему в ответ Олег. - Ну и что это будет, если не секрет?
- Нет, не секрет, но и рассказать не могу. Я пока еще и сам не все представляю. Еще не до конца сформулировал свои идеи и поэтому ничего не могу рассказать. Но, уверен, Бискинт два будет. Ну так как, будем работать?
- Работать я готов, но почему мы забросили Бискинта первого?
- Видишь ли, по настоящему творческие мысли бурлят лишь тогда, когда цель впереди и даже кажется почти недостижимой. А когда она уже рядом, под боком, обсасывать ее и тихо урчать от удовольствия? Может кому-то это и приятно, но только не для меня.
Лично я так считаю, что если ты человек творческий, мыслящий, если ты действительно человек разумный или, как говорится "Хомо сапиенс", ты должен всегда, хотя бы мысленно, стремиться вперед. Ведь человек - по определению - это творец. И это, действительно, звучит гордо.
- Да, Сергей, ты красиво сказал и тебя вполне можно считать творцом. Ведь ты ученый со степенью.
- Олег, не в степенях дело. И вообще, лично мне само это слово, даже скажу больше, словцо "ученый" не нравится. Что значит "ученый"? У Пушкина в известной сказке тоже был "кот ученый" и он даже "сказки говорил". Еще раз скажу. Дело не в степенях и званиях, а скорее в "призваниях", то-есть в склонности и способности человека к творческой деятельности. Можно привести массу примеров, когда "ученые" со степенями за всю свою жизнь не создали ничего, кроме своей диссертации-компиляции. И, наоборот, известно немало случаев, когда специалисты без степеней создавали такие вещи, о которых маститые ученые даже и не мечтали.
Кстати, способность мечтать, это одно из главных условий творчества. Ведь что такое мечтание? Это способность мысленно видеть вещи и явления, которых пока еще нет в природе. А вот когда они уже появились в голове, вот тогда и нужна "ученость", чтобы суметь представить их на языке, понятном другим людям.
Так что пока, наш Бискинт, это типичный "ученый", который может прекрасно описать или представить известное, а теперь я хочу создать Бискинта два, который должен стать не только "ученым", но и творцом одновременно. Ты понимаешь всю грандиозность такой задачи?
- Да. Но, ты думаешь Бискинт два реален?
- А иначе, зачем мы живем, если не мечтать об этом?
