Новости   
Публикации дня   
Научные версии   
Открытое письмо   
История в лицах   
Документы истории   
Лидеры экономики и политики   
Энциклопедический Фонд   
Энциклопедия   
Попечительский совет   
Научно-редакционный совет   
Меценаты программы   
Отзывы о программе   
Приглашение для авторов   
Предложения для меценатов   
Деловые предложения   
Брокгауз и Ефрон   
Контакты:
Факс: (812) 700-99-31
E-mail:
Адрес редакциии:
191186, Санкт-Петербург,
ул. Миллионная, д.5,
СЗТУ, кафедра ВМКСиС.
E-mail: [email protected]
[email protected]
ИСТОРИЯ В ЛИЦАХ
ЕГО ЛЮБОВЬ - НЕБЕСНЫЕ И ГОРНЫЕ ВЕРШИНЫ

Виктория РАДИШЕВСКАЯ

Александр Муравьев - один из тех покорителей небесных высот, кто стал для молодых летчиков примером летного мастерства и человеческих качеств - честности, чистоты натуры, взвешенной целеустремленности. Почти ровесник ЛИИ (Летно-исследовательский институт), Александр Андреевич половину жизни посвятил летному делу. Сегодня он все реже бывает в Жуковском, но говорит, что когда приходит на аэродром - будто и не уходил. Здесь остались его ученики. Александр Андреевич - абсолютный рекордсмен по количеству воспитанников - слушателей ШЛИ, ставших Героями России. Семь выпускников ШЛИ были удостоены высшей награды Родины.
Из почти секретного досье:
Родился 8 апреля 1937 г. в Москве.
Призвание - учить летать самолеты.
Покорил 100 типов и модификаций самолетов и высоту 5621 метр над уровнем моря.
Любимая машина - Су-27.
Абсолютный рекордсмен по воспитанию Героев России.
Главное человеческое качество - доброта.
Отличительная черта характера - юмор.
Хобби - игра в карты на вершине Эльбруса и выращивание огурцов на даче Конаковский Мох.
О чем не жалеет - что не полетел в космос.
Ближайшая мечта - покататься на водном мотоцикле.
Научиться летать, научиться мужеству и научиться соображать только по книжкам нельзя, небо заставляет ходить по нехоженым тропам. Муравьев не просто передавал знания и опыт, он учил думать, когда станет страшно и времени почти нет, учил впитывать все новое и уважать опыт старших. О судьбе таких, как Муравьев, сказал Высоцкий: "Он садился на брюхо, но не ползал на нем".
Авиация требует особых качеств от человека. На вопрос "Что основное в профессии летчика-испытателя?" Александр Андреевич, не задумываясь, ответил: "Главное, чтобы человек был хороший". Простая, почти заезженная фраза в летной жизни - не пустой звук. По его словам, любая ложь выливается в трагедию: "К сожалению, бывает и так: что-то летчик утаил, бросив самолет по своей вине, и испытания отставили. Но все равно это выходит наружу, и такие вещи не прощаются".
За скупыми характеристиками, которые Александр Андреевич дает своим слушателям, стоит огромная работа и необъяснимая с позиций традиционной науки фантастическая любовь и преданность небу, которую он передавал от поколения к поколению: "Я доволен своими ребятами. С удовольствием смотрю, как они летают, на то, что раньше делал сам, а теперь они - Женя Козлов, Саша Бесчастнов, Володя Логиновский, Саша Гарнаев, Андрей Солдатенков, Марат Алыков, Паша Власов, Игорь Соловьев, Сергей Мельников. Бывало, выполняя одно и то же задание, летишь с каждым и думаешь, вот здесь так бы сделал, и в это время слушатель делает то, что мне бы хотелось. Для меня таким вот "самым-самым" был Борисов. Сложные моменты полета, например имитацию отказа, я не умел делать так, как он, - безупречно чисто. Сильный летчик. Талантливые были и Гена Белоус, и Володя Даниленко, и Артур Чечулин. Жаль, что так трагически случилось... Все время думаешь, недоучил, вину на себя берешь, втолковал что-то не так". (По данным исследований летных происшествий, из 100 катастроф каждый третий летчик имел возможность катапультироваться, но самолет не покинул.)
Наш разговор с Александром Андреевичем состоялся накануне двух юбилеев, двух 60-летий - ЛИИ и Армавирского училища, которое он окончил в 1956 г. И естественным, "юбилейным", вопросом был вопрос о судьбе авиации сегодня. - Мне повезло, я застал хорошие времена, отлетав свои 33 "золотых" года в ЛИИ, много отдал и многое сумел получить. Сегодня приходят в ШЛИ менее "влетанные" слушатели, поскольку летчики изначально хуже подготовлены. К сожалению, мы теряем позиции. Я уверен, что авиация будет подниматься, но начнут биться и самолеты, как в 30-е, 40-е, 50-е годы. Уйдут последние "старики", проводившие испытания, самолеты будут новыми, и некому будет рассказать о том, что может встретиться в полете. Мы, старшее поколение, это понимаем. Была, например, старая гвардия, "закваска" - это Амет-хан Султан, Федор Иванович Бурцев, Валентин Петрович Васин, Олег Васильевич Гудков - гиганты, которые воспитали нас. Мы брали с них пример, передавали опыт другим. Амет-хан закончил войну дважды Героем, имел 30 личных и 19 побед в групповых боях. У него был какой-то невероятно сильный внутренний стержень, он оказывал огромное влияние на всех, кто был рядом с ним, и особенно на нас, молодых летчиков. Может, будь больше сейчас полетов - этот стержень появился бы у молодых, а так как они возят иностранцев и летают "по коммерции", этого у них нет. Они не тем занимаются. За последние десять лет шло планомерное сокращение летных училищ, и к 2000 г. осталось одно - Армавирское.
- Александр Андреевич, первый и последний полеты остались в памяти?
- В авиацию я пришел, как и многие тогда, из аэроклуба. Из 20 человек в авиации остались двое: кого-то родители не пустили, кто-то комиссию не прошел. Запомнился первый вылет с инструктором. Летное поле около станции Тайнинская было маленькое, где-то 600-800 м. Оторвались от земли, поле постепенно уменьшалось, удалялся и огород, который копал крестьянин, и сам крестьянин превращался в маленькую точку. Скоро будет 3 года, как я ушел из ЛИИ. Помню, как-то мне сказали, может, хватит летать на истребителях. Я видел, как летают Роман Таскаев, Анатолий Квочур: на МиГ-29, Су-27 на предельно малых высотах... А я на малой высоте не летал и попросил Толю прокатить меня на Су-27 на пилотаж на малой высоте. И вот на Мосаэрошоу-93 в паре с Квочуром мы с Володей Логиновским в одном самолете полетели в зону. Так близко в строю я еще не летал. Молчу - страшно. Год не летал, тяжело, да и возраст уже не тот. Идем на посадку, Володя говорит: "Что вы молчите, Александр Андреевич, инструктором вы больше говорили". Вылез, поблагодарил, и думаю - все, к истребителям больше не подойду. А вечером ребята приходят: "Кабина пустая. Может, пойдем, еще слетаем". Отказался, а то потом не сбежишь от этих истребителей. Утром они еще раз предложили слетать. "Нет, - говорю, - посмотрю лучше с земли, что мы вчера выделывали, а вы летите". Это был мой последний полет на истребителе на спарке Су-27. В прошлом году Володя Логиновский подарил мне модель этого самолета.
- А любимая машина какая?
- Вопрос серьезный. Мне больше всего Су-27 нравился. Приятен в управлении, маневрен, в кабине хорошо и свободно, ничего не запутано, как в некоторых других кабинах, система есть. Сейчас, думаю, Су-30, Су-37 еще лучше.
- Какому количеству самолетов вы дали путевку в жизнь?
- Разве можно сосчитать? Например, только МиГ-21 много модификаций существует... Затрудняюсь сказать, может, около 100.
- А непокоренные вершины остались?
- Вообще, я считаю, что все основное в своей жизни я сделал: ученики были, пилотировал сам, пилотировал с другими, штопорил, много испытаний провел. Может, какие-нибудь испытания еще бы провел... Но, думаю, была бы возможность - свою судьбу повторил бы. Правда, как говорят, меньше ошибок бы сделал, хотя не могу сказать, что много их было.
- Вы никогда не испытывали чувство вины за себя?
- В смысле полетов - нет.

В жизни Муравьева были и другие рекорды. Три раза катапультировался. "Это очень много, - говорит начальник ШЛИ Владимир Григорьевич Кондратенко. - Кроме него трижды прыгали только Федотов и Лойчиков".
Некоторые после этого вообще не летают. В 1974 г., испытывая на высоте 20 км МиГ-25, он почувствовал, что истребитель перестал слушаться рулей, резко пошел вниз и через минуту оказался на высоте 3000 м. Муравьев покинул самолет за 2 секунды до полного разрушения машины. А последнее, и самое тяжелое, катапультирование, произошло на Мосаэрошоу-92. Муравьев демонстрировал катапультирование манекена из Су-7. Неожиданно возник пожар, и на высоте 1000 м самолет потерял управляемость. Машина, сделав замысловатый финт в поднебесье, стала стремительно падать. Муравьев получил команду катапультироваться. "11 месяцев без улыбки" - так называет он этот период в своей жизни. Тогда и первая поездка в Америку накрылась. Ежедневные тренировки после компрессионного перелома позвоночника вновь вернули его в небо. Видимо, внутренний стержень не позволил ему рассыпаться как личности, помог выйти победителем.
Одному из первых в 1992 г. ему было присвоено звание Героя России с вручением медали "Золотая Звезда".
В 1971 г. в жизнь летчика Муравьева врывается еще одна стихия, еще одна любовь - горы. Ежегодно по нескольку недель он пропадает в Приэльбрусье, где знает каждую тропку, каждый камушек. Большую часть нашего интервью в кабинете начальника ШЛИ мы честно провели, склонившись над картой Приэльбрусья. Я слушала легенды, мысленно видела ледники, стояла на вершине Эльбруса, гуляла по "альпийским" лугам.
- Вам мало опасностей в воздухе, так вас потянуло еще и в горы? Как вы там оказались?
- Первыми в Терскол в 1970 г. съездили Коля Бессонов и Валентин Петрович Васин, там они познакомились с начальником лыжной базы. Через пару лет там уже побывали Малютин, Абрамович, Федотов, Рындин, затем Волк, Левченко, Алыков, Мельников. Человек 50 катались в горах, правда, некоторых остановил страх поломать ноги. Я как-то на первом же спуске выбил руку, а через девять дней снова катался. Что на роду написано - куда денешься. В горах и в небе много общего: на самолете и на лыжах можно летать и кататься, а можно только рулить.
- Рекорды ставили?
- А как же. На вершину Эльбруса поднимался. Первый раз в августе 1974 г., потом в июне 1989 г., когда в карты Серегу Тресвятского там обыграл, и, наконец, в июле 1990-го. В следующем году будет юбилей ШЛИ, надо его тоже отметить в горах.

Александр Андреевич слово сдержал. В юбилейный год - 55-летия ШЛИ - ему еще раз покорился Эльбрус.

Свой рассказ об Александре Андреевиче Муравьеве Виктория Анатольевна продолжила беседой с его товарищами по работе. Леонид ПОПОВ, заслуженный штурман-испытатель СССР, Герой России:
- Вы спрашиваете, почему так любят Муравья?
Причин любить Александра Андреевича много. Прежде всего, за авторитетность надежного летчика-испытателя. Не было в ЛИИ главных работ на истребителях, в которых не участвовал бы Муравьев: аэродинамика, прочность, двигатели, оборудование на самолетах двух поколений. Это очень большой пласт, который распахивали всем миром: в ОКБ, в ЛИИ и на заводах.
Каждым Героем инструктор ШЛИ может гордиться всю жизнь, а у него их целых семь. Вспоминаю, давно это было. Паша Власов только выпустился из ШЛИ. Звонит Муравей Таскаеву: "Рома, побереги Пашку. Не грузи сильно. Потом отдаст сторицей". А теперь Герой России Паша Власов отдает не одну сторицу. Что касается товарищества, то и тут Муравей - всем ребятам пример. Помнится его конфликт с Игорем Волком. Ведь жили как кумовья. А тут стали организовывать отряд космонавтов-испытателей для "Бурана". Волк, командир отряда, отобрал лучших и сумел убедить руководство, что его летчикам нужны все основные работы на истребителях. Тут командир отряда Муравьев вступился за свой отряд, сознавая ответственность перед своими товарищами. Надрали тогда Муравью "холку".
Любят дядю Алечку - деда-Повитуху - за то, что с ним легко и надежно. Растянул мышцы на склоне - массаж сделает, нездоровится - чаем с травами напоит. У него нет своих проблем, он ими никого не грузит. Возникли проблемы - решает сам. Понадобилось ему - так он в 50 лет научился шпагат делать, чтобы летать, не оглядываясь на здоровье. В ШЛИ его помнят хорошо за баню и за горы, которые он многим открыл.
В общем, просто любимчик он, наш Муравей.

Сергей МЕЛЬНИКОВ, заслуженный летчик-испытатель РФ, Герой России, выпускник ШЛИ 1987 г.:
Фамилию Муравьев мы, только что поступившие в ШЛИ, знали хорошо - "зубр" по нашим меркам. И первое, что поразило в нем, когда узнали его поближе, так это демократизм и предоставление полной свободы нам. В армии ты регламентирован, а здесь, в ШЛИ, он с нами мудро и гармонично поступал: внешне выглядело "делай что хочешь", а на самом деле - "отвечай за все сам". Характерны два случая. Полеты закрыли, и мы сидим в 6-м отряде. Решили в ЧЧВ сыграть: против двух слушателей - два инструктора. И для меня был момент истины, когда проигравшие Муравьев и Лойчиков полезли кукарекать под стол. Другой случай. После его катапультирования в 1992 г. мы долго не виделись. Иду как-то по аэродрому, слышу: "Серега, смотри!" И, сцепив руки за спиной, Муравьев, не сгибая ног, наклоняется и касается бетонного поля локтями. Вот это сила духа!